воскресных, навязших в зубах карамельных основ. за
фургонами цирка, по палым желтеющим листьям, на
вечерний сеанс, где волшебное крутят кино. от учебников,
где идеальные "леди" и "сэры" - в мир растрепанных книг,
путешествий, дрожащих частот.
"- у меня есть два пенса! гуляем на них, Гекльберри?"
"- у меня есть полпенни. гуляем, конечно же, Том!"
в двадцать три все становится резче, отчаянней, злее. жизнь
прорезана гранью на "до" и на "после войны". что горело в
груди - не погасло, но словно бы тлеет, по ночам
прорываются выстрелы в тихие сны. одноклассники хвастают:
жены! детишки! а я-то... впрочем, верю, найдется работа и
дело для рук.
"- говорят, что не выйдет... попытка не пытка, приятель."
"- ну и пусть говорят, ведь они нас не видели, друг."
время тикает, скачет, несется упряжной четверкой. у
вчерашних мальчишек - гляди-ка!- уже борода, у вчерашних
девчонок - прислуга, семья и уборка, почему, для чего, как
успели, когда же, когда? вот тринадцать: кино про ковбоев и
шпаги из палок, вот семнадцать: влюбленность, обиды,
экзамены, страх. в девятнадцать смеялись, что мира,
наверное, мало, в двадцать семь, не увидев и доли, решили -
пора! время, время, дорожную пыль разбивают копыта, не
вернуться назад, не увидеть, что там, за спиной. Венди пишет
диплом, на работу устроился Питер...
просто жизнь остается игрой, раз играешь давно.
сколько б ни было лет - их всегда слишком мало, не думай. не
становятся старше солдаты картонных мечей. цирки, листья,
рисунки; жирафы, пантеры и пумы; вера, дружба, серьезная
правда, забытая честь. улыбайся, пока к приключениям
тянется сердце, кувыркайся, свисти, крась заборы, валяйся в
траве. пожилые профессоры после полуденных лекций
исчертили маршрутами карты - идут в кругосвет.
... так сбегай от заученных истин - к далекому морю, к
непокорным пиратам, к ковбоям, не бойся, живи.
"- как там ваши студенты, не сдали еще, мистер Сойер?"
"- бестолковы ужасно. вот мы в их года, мистер Финн..."
(с) wolfox